Ближайшие месяцы на Ставрополье пройдут под знаком губернаторских выборов. Значит, наш регион снова станет «полем» для очередного политического эксперимента: привезенная с Ямала команда пиарщиков попытается «вписаться» в менталитет ставропольского избирателя. А в том, что этот менталитет – особенный, сомнений нет: уже тысяча примеров была, когда жители края выкидывали фортели, выбирая оппозиционеров.

Да и вообще, традиционно коммунисты и национал-патриоты на Ставрополье демонстрируют результаты раза в полтора выше, чем в среднем по стране. Сумеет ли врио губернатора Владимир Владимиров «обаять» ультраконсервативный краевой электорат? По крайней мере, он очень старается…

Праздник непослушания

В сентябре в Ставропольском крае пройдут выборы губернатора. Первые за 14 лет. Естественно, команда нынешнего врио главы региона Владимира Владимирова внимательно сразу начала присматриваться к социологическим тенденциям, изучая опыт проведения предыдущих избирательных кампаний.

А опыт таков – Ставрополье традиционно было «оппозиционным» регионом, демонстрировавшим всей стране резкие всплески «протестного» голосования. Видать, сказывается казацкая жилка. Именно казачьи традиции, а также большая доля сельского населения (43% в крае против 26% в среднем по стране) объясняет то, что в Ставропольском крае неизменно показывают прекрасные результаты социал- и национал-популисты. А вот демократы и прочие либералы, напротив, не в чести.

1991 год. Выборы президента. Борис Ельцин на Ставрополье набрал на 11% меньше голосов, чем в среднем по стране, а коммунист Николай Рыжков – на 5% больше, чем по России.

1993 год. Выборы парламента. Первое место, как и в стране, показала ЛДПР, получившая 39% голосов (по России – «всего» 23%).

1996 год. Выборы президента. Борис Ельцин проиграл 13% коммунисту Геннадию Зюганову (опять-таки, в отличие от остальной страны).

1996 год. Выборы парламента. «Конгресс русских общин» по краю получил вдвое больше голосов, чем по стране: 8,5% против 4,3%.

1999 год. Выборы парламента. КПРФ получает в крае на треть больше голосов, чем по стране: 31,2% против 24,3%.

2000 год. Выборы президента. Владимиру Путину (видимо, авансом) ставропольцы дали такой же процент голосов, как и в остальной стране, а вот Геннадию Зюганову – на 7% больше.

2004 год. Выборы президента. У Владимира Путина голосов было на 7% меньше, чем по стране, у коммуниста Николая Харитонова, наоборот, на 7% (или на треть) больше.

«Опрокидывающее» голосование

Даже на думских выборах 2011 года, которые считаются апофеозом «ручного» голосования (по сталинскому принципу: важно не как проголосуют, а как посчитают) на Ставрополье нашлось полсотни участков из почти 1300, где «Единая Россия» проиграла.

Например, в селе Дивном (Апанасенковский район) «Единая Россия» потерпела поражение от КПРФ на каждом втором участке, в Лермонтове – на каждом третьем, в Кисловодске – на каждом четвертом, в Минераловодском районе – на каждом пятом.

Более того, в Минводах и Дивном на нескольких участках «Единая Россия» даже взяла «бронзу» (а то и вовсе вообще пришла четвертой). Несколько таких «революционных» участков оказалось даже в крупнейших городах края – Пятигорске и Ставрополе.

Впрочем, это можно считать скорее проявлением статистической «аномалии»: ну вот нашлось на весь край полсотни честных председателей УИК, которые отказались «рисовать» выгодный партии власти результат. Но были в крае и примеры настоящих stunning elections – «опрокидывающего» голосования, когда результаты выборов полностью опровергают любые прогнозы. Или когда вроде бы всё находится под полным контролем властей, и заканчивается успехом оппозиции.

Именно так получилось, например, в 1996 году, когда губернатором края стал доселе мало известный в политике преподаватель юриспруденции из СГУ Александр Черногоров. Коммунист. При этом действующий губернатор (назначенный, к слову, нелюбимым в крае Ельциным), Петр Марченко, представляющий прокремлевский «Наш дом – Россия», пришел вторым.

Потом был март 2007 года, когда выборы в региональное заксобрание выиграла «Справедливая Россия», которую в бой вел мэр Ставрополя Дмитрий Кузьмин. Это был первый в истории страны столь звонкий проигрыш единороссов, которые сразу же принялись расправляться с оппонентами полукриминальными методами.

А чего стоит политическая голодовка в 23-тысячном Лермонтове, когда снятые с выборов кандидаты в гордуму (от разных партий, в том числе и «Единой России») устроили массовый протест против фальсификаций. Выбора в итоге отменили.

Миф южного Фронтира

Неизменно на Ставрополье прекрасные результаты показывали национал-патриоты: от движения «Держава» (возглавляемого Александром Руцким) до партии «Родина». Популярность националистов (умеренных, а чаще радикальных) в крае связана с историческим мифом «рубежности».

Регион был традиционно чувствителен к проблемам территориальной незащищенности и удаленности от столицы: в этническом и историческом аспекте Ставрополье позиционировалось как «южный форпост России на Кавказе», «столица Северного Кавказа», «граница Европы и Азии».

Тотемическими «покровителями» региона считались военачальники, проводившие здесь жесткую колониальную политику царской России: генерал-фельдмаршал Потемкин (инициатор создания Азово-Моздокской укрепленной линии), генералиссимус Суворов (основатель Ставрополя), генерал Ермолов (командир отдельного Кавказского корпуса и главноуправляющий в Грузии во время Кавказской войны).

В постсоветские годы власти Ставрополья предпринимали попытки создать еще и «технократичные» мифы об экономической исключительности региона. С этой целью разрабатывались различные масштабные проекты: то прокладки через степные засушливые районы края судоходного канала, соединяющего Каспийское и Азовское моря (канал «Евразия», являющийся символическим преемником Шелкового пути, связывавшего две части света), то разработка крупнейшего в Европе Бешпагирского титан-циркониевого месторождения (миф «титанового региона»).

Большинство из подобных проектов не нашли реального воплощения, но это и не было самоцелью, главное – чтобы «отделить» в голове обывателя Ставропольский край от соседних регионов (особенно Краснодарского края и Ростовской области), параллельно развивающих собственные мифы своей ресурсно-территориальной уникальности.

«Исторический миф» Ставрополья всегда был жестко привязан к казачеству, которое издревле выступало в роли стражника границ Российской империи, проводника жесткой колониальной политики. Вот и главы региона, инстинктивно повинуясь этой логике, позиционировал себя как охранитель традиций.

Например, губернатор Александр Черногоров – казачий полковник, он был обязательным гостем каждого казачьего круга и позировал перед фотокамерами с шашкой в руке, обещая «побивать» всех врагов, кто заступит на родную землю (снова акцентуация мифа «рубежности»). В то же время Черногоров выступал в роли по-казачьи старательного землепашца: каждый свой день рождения встречал в поле, за штурвалом зерноуборочного комбайна.

О своих казачьих корнях поспешил объявить сразу после назначения и другой губернатор Валерий Зеренков, а затем и его преемник Владимир Владимиров. Причем если первый был членом президентского Совета по вопроса казачества, то второй – даже оказался в числе кандидатов на пост атамана Терского казачьего войска.

«Формат» диктует

Как писал Пьер Бурдьё, главный (а порой и единственный) мотиватор любого политика – это жажда власти. Но поскольку он не может открыто признавать в этом обществу, то и приходится «маскировать» свои стремления всевозможными лозунгами, проектами и обещаниями. Такова природа власти, ничего не попишешь.

Угадывается всё это и в случае нынешнего врио губернатора Владимира Владимирова, который сразу после появления на Ставрополье стал проявлял особую лояльность к консервативному электорату (который и составляет активный «костяк» на Ставрополье).

В одном из недавних телевизионных интервью Владимирову как бы ненароком назвали вопрос относительно его отношения к гомосексуалистам. «Отвечу, наверное, одним словом: плохо. Этого, я думаю, не нужно пояснять. Это человеческой сущности противоречит, и этого не может быть!», – сказал Владимиров.

К слову, это был один из немногих примеров, когда врио губернатора позволил себе поразмышлять относительно общесоциальных вопросов. Как правило, журналисты добивались от него комментариев относительно каких-то текущих политических моментов. А выступать в прессе он любит, хотя и отличается неким косноязычием и манерой говорения «как и что хочется».

С одной стороны, это следствие дискредитации института «внешних» политконсультантов и советников (они, похоже, мало авторитетны для политиков-производственников вроде Владимирова), а с другой – интуитивная попытка продемонстрировать искреннюю и честную позицию, которую ждет и любит ставропольский обыденный человек и очень не любит «сердитая интеллегенция».

При этом, впрочем, Владимиров в своих интервью старательно обходит обсуждения пресловутого «русского вопроса», столь болезненного для Ставрополья. Да и вообще чурается любых «межэтнических» маркеров в своей речи.

«Сегодня 90 процентов правонарушений, которые мнимо называют межнациональными, межконфессиональными или внутриэлитными, они все идут из-за борьбы за землю. Даже последние случаи наши в Нефтекумске – это борьба за влияние в одном из поселений», – говорил Владимиров в одном из интервью. Речь, понятно, о заказных убийствах двух лидеров ногайской общины Султана Аджахметова и Гадильбека Шандиева («Кавказская политика» подробно рассказывала о них в статье «Заказ с этническим привкусом»).

Естественно, консервативная часть населения ждет от Владимирова нечто большее, нежели осуждение ЛГБТ или размышление об отсутствии межэтнических конфликтов в крае. При всем своем «осторожничаньи», представляется, Владимиров будет опираться на успешный опыт реализации программы по переселению соотечественников.

Недавно в Ставрополь прибыл министр регионального развития Игорь Слюняев, который объявил, что в ближайшее время в край переселятся шесть тысяч казаков из исторической области Семиречья – на границе Казахстана и Киргизии. Владимиров пока что об этой программе говорит не слишком часто, но можно не сомневаться: чем ближе выборы, тем чаще мы о ней услышим. Иначе чем наш сверхосторожный в межэтнических вопросах губернатор сможет «заманить» на избирательные участки консервативный электорат?

Антон ЧАБЛИН