Епархиальный кризисный центр «Дом мамы» расположился в одном из старинных особняков Ессентуков — бывшей архиерейской резиденции. Но за помощью сюда может обратиться любая женщина — независимо от вероисповедания. Брать или не брать, решают врачи, психолог и юрист: одновременно приютить тут могут только от пяти до семи постоялиц — беременных или мам с детьми, попавших в трудную ситуацию. Что приводит женщин в кризисный центр и как им можно помочь — в нашем материале.

Ольга

— Мария-Елизавета! Не вертись, ты же принцесса. Да, вот такое сложное имя. Когда я забеременела, мне приснилась Богородица. А она — Мария. Пришлось в честь нее назвать. А имя Лиза мне самой нравилось.

Четырехлетняя принцесса, подхватив длинное платье, все-таки убегает в соседний класс, где другие дети что-то мастерят и рисуют вместе с волонтерами. Ее мама Ольга рассказывает, как попала в центр. — В Сочи я работала и жила у своей тети. Ну, встречались мы с одним мужчиной. Но он как-то не очень хотел, чтобы я рожала. Как узнал о беременности — ушел. Девушка вернулась в Кисловодск, там была комната без ремонта и удобств. В церкви ей рассказали о «Доме мамы» в Ессентуках, и Оля обратилась за помощью. — Помогли. Ремонт сделали, холодильник купили. Недавно я вот приболела — позвонила, попросила с лекарствами помочь. Да и долг за коммуналку. Я хотя и работаю, но денег не хватает. Нет возможности.

Ольга была одной из первых обитательниц «Дома», теперь она живет отдельно.

— Мы до сих пор ее курируем, — говорит матушка Лариса, руководитель кризисного центра. Когда-то дизайнер и руководитель арт-агентства, Лариса Рубец стала известна на Кавминводах как матушка Лариса — руководитель «Дома мамы».

С благословения архиепископа Пятигорского и Черкесского Фиофилакта четыре года назад она создавала его как место, где помогают женщине решить дилемму — делать или не делать аборт. Владыка и содержит «Дом» из личных средств.

Но теперь это — целый семейный клуб. Центр устраивает благотворительные вечера, помогает малообеспеченным и многодетным. Вместе со всеми, когда-то получившими тут приют, число подопечных «Дома» приближается к четыремстам.

Вероника

Для постояльцев действует специальный устав. Если, к примеру, женщина задержалась у подруги — обязана позвонить и уведомить.

Мужчинам в «Дом мамы» на ночь вход воспрещен. Но работают и с ними. Один из таких мужчин — супруг Вероники.

Веронику воспитывала бабушка. Девушка рано вышла замуж — в 19, ее мужу тогда было 38.

— Когда мы встретились, он от жены ушел, — рассказывает она. — Поженились. Но мать его меня ни в какую принимать не хочет: «Что она тебе? Бросит, как только состаришься». Вот она ему капала-капала на мозги, он и запил, а потом и совсем ушел. То ли к прошлой жене, то ли к матери, не знаю, не спрашиваю. А я как раз поняла, что забеременела. Он сказал: «Не нужна ты мне, и ребенок мне твой не нужен». Когда Вероника ушла с работы в декрет, квартиру снимать стало не на что. Бабушка домой не пустила. — Скиталась по подружкам. Одна из них дочь священника. Вот в их семье и услышала про «Дом мамы». Пришла сюда, попросилась пожить. Решила разводиться. Написала об этом мужу, а он возьми да и приди сюда. Стал приходить, общаться с психологом. Что-то в нем изменилось…

Последние месяцы беременности Вероника провела в «Доме мамы». Выписывалась из роддома уже с мужем.

— Важно, когда работаешь с супружеской парой, говорить с обоими, — объясняет матушка Лариса. — Ведь любой конфликт — двухсторонний. Тогда и толк будет.

Татьяна

Только за последний год в центре помогли родиться 38 малышам — отговорили мам от аборта. Из них 11 родились у приютских постоялиц.

«Своих» тут не бросают — помогают питанием, памперсами, одеждой. Мамы, которые когда-то сами пережили нелегкие времена, выручают других: приносят детские вещи и коляски.

Татьяна — одна из таких мам. Когда-то ей тут помогли, и теперь она приходит в «Дом» и учит детей изготавливать тряпичные куклы-тильды.

о — Мы с мамой жили, она нас с дочкой содержала, — рассказывает Татьяна. — Я не работала. Ребенок с проблемой — а Лена очень плохо видит — требует постоянного внимания. Когда мы жили здесь, я пыталась работать, даже собрала немного денег. Мы с Леной нашли хорошую школу для слабовидящих в Петербурге, уехали туда. Но школа оказалась не такой уж и хорошей. Я поискала еще и нашла интернат в Кисловодске. Сейчас все прекрасно. Леночка в интернате, я снимаю рядом квартиру. У нее есть небольшая пенсия. Мама по-прежнему помогает. Приезжает к нам в гости по выходным. А отец Лены? Ну, у него другая семья.

— Татьяна не сказала, что попала сюда из нейрохирургии, — говорит матушка Лариса. — Там была очень глубокая проблема в семье, но теперь все вроде наладилось. Она поясняет, что чаще всего самые серьезные проблемы имеют корни в родительской семье.

— Наши подопечные — в основном дети 90-х. Это накладывает на них определенный отпечаток — неустроенности, потерянности, что ли.

Елена

40-летняя Елена показывает на маленький комочек, мирно спящий в кроватке.

— Моего сына зовут Витек. Я так долго его ждала!

Однажды она пожаловалась коллеге на усталость и отравление. Та убедила купить тест на беременность. Он показал две полоски.

— Это меня просто свело с ума. Ведь я никогда не имела дел с малышами! Как я буду его воспитывать? Я же живу одна, мне и самой порой помощь нужна. У меня просто такая ситуация…

Елена рассказывает, что ее отец со своей новой семьей хочет отнять у нее квартиру и поэтому был против рождения внука. Мать Елены умерла. Сама Лена работает санитаркой: студенткой 4-го курса школы милиции в Ставрополе она попала в автомобильную аварию и из-за проблем со здоровьем с мечтами о карьере милиционера пришлось расстаться.

— Здесь мне во всем помогают. Научили купать, кормить ребенка. Мне сделали новую домовую книгу и помогли прописать Витька в нашу квартиру. Теперь нас никто не выгонит. А то они, родственники, хотели объявить меня сумасшедшей и недееспособной…

Матушка Лариса говорит, что Елена вполне благополучна, но обратившейся женщине решили помочь — место было. Она объясняет, что центр — не общежитие, тут дают кров и помощь только тем, кто готов и сам прикладывать силы для выхода из кризиса.

Сейчас в «Доме» зреет новый проект — тут собираются создавать своим подопечным условия для получения минимальных профессиональных навыков. Хочешь помочь — дай удочку, а не рыбу.

Эля

— Мы прожили здесь почти полтора года. Я сама — технолог по шубам. Но не работаю по специальности. Транспорта нет, ездить в промзону не на чем. Да и трое детей…

После смерти мужа Эля осталась с двумя детьми. Через восемь лет встретила другого мужчину. Отношения испортились, когда второй муж Эли узнал о ее беременности.

— Издеваться начал, бить. Да и вообще я узнала потом, что он — наркоман со стажем. Неадекватный он становился, ну… когда ему требовалось. Все из дома унес. Я в долги влезла. Их стали требовать назад. Родилась дочка. Так и жила, пока сюда не пришла. Люди подсказали. У меня же ни жилья, ничего не было — с мужем жили на съемном. Я сама из Дагестана. Дагестанские родственники меня не приняли, у нас так: вышла замуж — иди за мужем.

В центре Эле помогли собрать документы на «детские» и отыскали благотворителя, который помог купить комнату в общежитии. Еще одна благотворительница бесплатно обучила девушку делать маникюр и педикюр. Теперь Эля может зарабатывать на дому.

— Эле до сих пор требуется помощь, — объясняет матушка Лариса. — После травм у нее часто бывают головные боли. Мы находим средства, чтобы проводить обследования, покупать лекарства. А сама Эля говорит, что сейчас у нее все хорошо. И часто приходит в центр — скучает.

Наталия Мхоян

Подробно на сайте Это Кавказ:
https://etokavkaz.ru/obshchestvo/dom-dayushchii-nadezhdu